Путь на восток. Летопись Моттеруэля - Вадим Боратинский

– Я думаю, зная о моей страсти к прогулкам по кустам и не только, можно догадаться.

– Ты же знаешь: это не просто приятная прогулка. Это опасное и важное задание. Я прекрасно понимаю, что кроме тебя с братом никто не согласится на такое, но без вас будет совсем тихо, да и твоя голова мне тут никогда не помешает.

– Уверен, своей вам хватит на время моего отсутствия, – улыбнулся Нуреторн. – И, как вы правильно подметили, брат пойдет со мной, а кроме него Уолтер Коловари.

– Н-да, – вздохнул Плинфус, – отпуская такую компанию, нельзя быть уверенным, что вы не остановитесь в ближайшем трактире на месяц… но делать нечего. Сколько времени вам нужно на подготовку, дня два, полагаю?

– Мы уже готовы, – спокойно ответил Нуреторн.

– Ладно, – нехотя согласился Плинфус, – уходите завтра утром. И тихо.

– Спасибо, – поблагодарил хозяина Нуреторн, но не спешил уходить.

– Что-то еще? – поинтересовался хозяин.

– Я бы хотел увидеться со своим старым товарищем Лидором… – неуверенно произнес тот.

– Сразу после собрания он отправился в таверну, где заснул без задних ног. Парень явно выдохся, не думаю, что стоит его беспокоить.

Нуреторн кивнул и удалился. Выйдя за калитку, он повернул налево, к дому своего друга Коловари, где они должны были встретиться.

Пройдя несколько сотен шагов, мужчина оказался около невысокого деревянного забора. Калитка, ведущая в сад, была распахнута, мол, «заходите, гости дорогие». Прямиком от нее к дому вела дорожка, вымощенная светлыми булыжниками. Тянулась она долго, огибая клумбы с разноцветными цветами, пересекая даже маленький ручеек, берущий своё начало с водопада, устроенного хозяевами в начале сада.

Приятный запах цветов и тихое журчание воды успокоили пришедшего и, замедлив шаг, двинулся он к дому. К слову, самому большому дому в Сельне. Веранда, на которой оказывался всякий, желающий попасть внутрь, была обставлена уютно и просто: круглый стол, четыре стула вокруг него, ваза с цветами, коврик на пороге, вышитый хозяйкой дома – Верлией Уолтер, матерью Коловари. Вытерев ноги об этот самый ковер, Нуреторн зашел в прихожую, где стояла на полках, лежала на полу и даже валялась на табурете обувь.

Тут его уже ждал Коловари, нетерпеливо почесывая спину. Увидев гостя, хозяин пригласил его войти. Внутри было прохладно и светло. Кухня, следующая сразу за прихожей, потрясала своими размерами и чистотой. Но этому гостю не было времени наслаждаться убранством, да и видел он его многократно. Поднявшись в комнату друга, он увидел три наплечных мешка, один из которых был набит до отказа.

– Карту вы хоть взяли? – презрительно осмотрев мешки, спросил Нуреторн.

В ответ Коловари ткнул сверток в плечо друга.

– Отлично, – оценил тот, – выходим завтра вместе с солнцем. А сейчас нам всем лучше поспать.

С этими словами Нуреторн ушел в свою спальню (именно в свою, такая была в доме Коловари, братья Ильмерины жили в доме Уолтеров, с их старым особняком было связано слишком много нехороших воспоминаний).

***

Проснувшись затемно, Нуреторн разбудил друзей, спустился на кухню и поставил на огонь чайник. Затем вернулся в спальню и проверил, встал ли Ватиньер. Молодой хозяин дома к этому времени уже спустился.

С трудом подняв свой мешок и мешок брата, Нуреторн воротился на кухню. Коловари решил, что отправиться лучше на пустой желудок – подкрепиться можно и в дороге. Сейчас он как раз собирал еду в путь. Когда спустился Ватиньер, крышка чайника, подталкиваемая горячим паром, подлетала едва ли не до потолка. Сняв его с огня, Нуреторн разлил кипящий чай по трем кружкам.

После легкого завтрака трое одновременно поднялись, взяли мешки, затянули потуже ремни с ножнами, повесили поверх плащей колчаны со стрелами и луки, бросили последний задумчивый взгляд на место, где раньше стояли их вещи, и, удостоверившись, что ничего не забыли, вышли из дома.

Стояло погожее весеннее утро: красное солнце наполовину выглянуло из-за горизонта, светло-зеленая трава покрылась росой, отблескивающей цветом молодого шиповника. Птицы радостно щебетали, летая с ветки на ветку, зазывая путников в неведомые края.

Ватиньер с грустью разглядывал родные места, прощаясь с ними, Коловари пинал камни, лежащие на его пути, а Нуреторн шел, смотря вперед, представляя, какие трудности могут встать на его пути, и размышляя, смогут ли три простых искателя приключений из Сельна преодолеть их.

Так и вышли они из поселения через восточные ворота, которые все поселенцы называли «Черным ходом». В основном его использовали хорошо подвыпившие товарищи, чтобы скрыться от глаз всевидящих жен. Ход этот зарос травой по щиколотку. Со всех сторон в него влезали кривыми ручищами тяжелые под весом несобранных в прошлом году гнилушек ветви деревьев. Неожиданно голос старшего из отряда прервал тишину:

– Мне кажется, я чего-то не понимаю: где дорожка из цветов? Где провожающие поселенцы, раздающие подарки в путь?

– Ты прав, – отозвался Коловари, – ты ничего не понял: это секретное задание, о котором никто не должен знать, так что мы вполне успешно справляемся.

– Секретное задание? Его обсуждали на собрании, значит, все жители давно о нем знают!

– Конечно, все знают. Но какой идиот будет вставать до рассвета, чтобы проводить неизвестно куда нарушителей покоя?

– Ты же ведь понял, что я пошутил, – разочарованно пробурчал Ватиньер, – пес с этими жителями, я рад, что, наконец, смогу отдохнуть от них.

В ответ Нуреторн ухмыльнулся и прибавил ходу, свернув на восточный тракт. Солнце к этому времени вылезло из-за горизонта и, повиснув над лесом, светило в лица путникам, заставив их окончательно проснуться.

– Следующие два дня мы будем идти этой дорогой до Овражья. Там мы проведем ночь и отдохнем.

– В трактире «Глубокий овраг»? – поинтересовался Коловари.

– Именно.

– Там лучшее пиво на всем острове! Ради этого можно и шаг прибавить, – сказал он и ускорился. Остальные последовали за ним.

Со временем отряд начал замедлять ход – усталость брала свое. Нуреторн к всеобщей радости объявил привал. Расположившись на живописной полянке под старым дубом, путники удивленно заметили, что уже перевалило за полдень. В начале пути время всегда летит незаметно.

Коловари решил отойти и осмотреться, а Ватиньер в это время достал из мешка кусок солонины и хлеб, Нуреторн разложил карту и, отметив углем пройденный отрезок маршрута, прилег, облокотившись на дерево, и не заметил, как уснул.

Проснулся он через несколько минут от ледяной воды, вылитой ему на голову, – это Коловари, как всегда, был готов порадовать свежими шутками. К этому времени «стол» уже был накрыт: на большом сухом пне лежали три фляги, наполненные свежей родниковой водой, грибы, найденные Коловари, которые Ватиньер убирал в мешок, и полдюжины кусков хлеба, покрытых тонкими ломтиками солонины.

Закончив с грибами, Ватиньер с гордостью осмотрел своё творение.

– Давайте не будем задерживаться, – предложил он и запихнул в рот целый бутерброд. Все последовали его примеру, разве что не с такой впечатляющей скоростью. После перекуса ничего нет лучше крепкого сна, но, пожалуй, было бы странно таким образом начинать первый же день путешествия.

А потому, прикрепив фляги к поясу и накинув за спины мешки, герои наши продолжили свой путь, который лежал через тихий дубово-еловый лес. Тракт, который до недавнего времени был всего лишь тропинкой, расширялся и вскоре уже сделался таким широким, что запросто могла проехать повозка.

Идти после отдыха и еды было легче, и путники вернули прежний темп. С каждым шагом лес становился все гуще и гуще, все чаще поваленные ветром или старостью деревья преграждали путь. Но, преодолевая препятствия, отряд был на шаг ближе к цели, которой в данный момент было превосходное овражское пиво. По крайней мере для Коловари.

Увы, за хорошим началом похода поспешило неприятное продолжение. Как по закону подлости, погода вздумала испортиться именно в этот день. С запада быстро шла грозовая туча, поглощая голубое небо и ввергая лес во тьму. Решили ускорить шаг вдвойне, чтобы успеть укрыться где-нибудь от ненастья, но это не представлялось возможным – до Овражья было еще больше дня пути, а между двумя поселениями, кроме леса, ничего.

Дождь хлынул сплошным потоком. Сперва листья спасали от стихии путников, но погода разбушевалась не на шутку: дорога и все вокруг заливалось водой. Вскоре тракт вообще невозможно было отличить от окружающего леса – пришлось идти наугад.

Пыль, прибитая дождем, превратилась в грязь, липнущую к ногам, замедляющую движения, утомляя ноги. Плащи, надетые к началу дождя, промокли до нитки. Капли летели в глаза, ничего не было видно дальше вытянутой руки.